ПОЛИТИКА

Проблемы и перспективы взаимодействия Москвы с Федеральным центром

Круглый стол в редакции журнала «Политика»

Юрий Лужков,
Мэр Москвы

Уважаемый Юрий Михайлович, благодарим Вас и Ваших коллег за согласие принять участие в Круглом столе журнала «Политика». Пожалуй, главный внутриполитический вопрос на сегодняшний день — Взаимоотношения Центра и субъектов Федерации. Если можно, на примере Москвы.

— Хотелось бы сразу подчеркнуть: когда вы хотите «на примере Москвы» получить какие-то рекомендации для России в целом, то нужны совершенно особые способы анализа и умозаключений. Дело в том, что взаимоотношения Федерального Центра и Москвы коренным образом отличаются от взаимоотношений нашего государства с другими субъектами Федерации. Москва как бы едина в трех лицах. Во-первых — это столица Российской Федерации, во-вторых — субъект Федерации и, наконец, в третьих — Москва просто город. В России нет второго такого примера. Да и в мире их тоже немного: Берлин, Вена, в какой-то степени Вашингтон, Лондон и Париж. Вот, пожалуй, и весь список. Такое особое положение нашего города порождает определенную специфику, которой нет у других субъектов Федерации. В силу традиционного стремления российских руководителей к унификации подчиненных им систем, отмеченная нестандартность Москвы вызывает неприятие и трудности налаживания продуктивного взаимодействия.
Убежден, что анализируя отмеченные особенности взаимоотношений Москвы и Федерального Центра, мы можем почерпнуть много полезных идей по совершенствованию нашей, так не просто развивающейся, Российской Федерации. Еще раз подчеркну: анализировать и делать выводы нужно не «в лоб», а с умом. Главный вывод из нашего анализа состоит в том, что, строя Российскую Федерацию, мы, к сожалению, больше уделяем внимание реализации каких-то абстрактных принципов, чем обеспечению рациональных путей концентрации ресурсов для наиболее экономного обеспечения устойчивого роста благосостояния граждан и достижения гарантированных социальных стандартов на всей территории страны с учетом, и при максимальном использовании, местных особенностей и возможностей. Мы хотим, говоря образно, «подстричь всех под одну гребенку». Но на примере Москвы мы видим: не делать этого — очень полезно и для субъекта Федерации, и для России в целом. Если мы не найдем способа поставить на службу общим интересам государства специфические особенности регионов и, в частности, Москвы, — мы много потеряем. Особенно большие потери будут, если стремление к унификации возобладает по отношению к Москве. Прежде всего потому, что отмеченная тройственность статуса, специфическая структура города и особенности организации городской жизни, не есть результат каких-то действий современного московского руководства, а сложились исторически.

Средневековая Москва четко делилась на две части: Кремль и Посад. В Кремле сосредоточивалась центральная власть, национальные финансы, был царский двор, дворы бояр и служилых людей. А простые граждане жили вне Кремля, в Посаде. И, хотя у них было некое подобие местного самоуправления, все важнейшие вопросы городской жизни решались за кремлевскими стенами, внутри Кремля, разумеется,(позже — в Санкт-Петербурге), а не там, где жило большинство граждан. Изменилось положение только в 1785 году, при Екатерине Великой, когда Москве наконец-то было даровано и юридически оформлено местное самоуправление, создана городская Дума, появился пост Городского Головы. Конечно, это самоуправление было лишь частичным и осуществлялось под жестким контролем непосредственно царей. Но оно все-таки было. Впрочем, не будем особенно удаляться в историю. Каким бы образом ни возникла московская специфика, ее надо не вытравлять, а использовать на общее благо. И мы, строя отношения Федерального Центра и Москвы, должны это обеспечить.
Я против того, чтобы как-то противопоставлять Москву регионам или Москву-столицу Москве-городу. Но мы должны обеспечить взаимовыгодное корпоративное использование особенностей Москвы, а не спорить бесконечно о том: кто, кем и чем распоряжается. Если мы, строя отношения Москвы с Центром, вместо того, чтобы беспокоиться о том, как лучше служить россиянам и, в частности, москвичам, будем отнимать и делить власть, у нас всегда будут проблемы в данном вопросе и порою болезненные. К счастью, это именно проблемы, а не конфликты, как пытаются представить эти взаимоотношения отдельные СМИ. Впрочем, еще раз подчеркну, проблемы эти не простые. Прежде всего это вопросы собственности, землепользования и вопросы экономики. У нас еще живы воспоминания о том, что случилось со многими федеральными предприятиями, находящимися на территории Москвы, в результате реформирования. И мы до сих пор не можем ликвидировать последствия. Очень жаль, что «реформаторы», сделав свое дело, умыли руки, а весь груз социальных проблем лег на плечи городских властей. Добавлю к таким проблемам кадровые вопросы, скажем, согласование назначения руководителей силовых структур.
Но все эти проблемы разрешимы, было бы желание и правильное целеполагание. А оно сегодня есть и у городских властей, и, как мне кажется, у Президента Путина. Вообще федеративное государство — очень сложный механизм. Не только политический, но и социально-экономический. Причем, для России эта вторая компонента много важнее, чем для многих других стран. И очень ранимая.
Продуктивное федеральное государство в России невозможно построить за пять, шесть, десять лет. Поэтому необходимы взаимные уступки, взаимная мудрость, взаимная терпимость. Особенно с учетом того, что традиций федерализма у нас нет. Ведь СССР по сути настоящей федерацией не был. И именно это несоответствие федеративной оболочки и унитарной сущности породило многие проблемы и конфликты, которые мы наблюдаем сегодня.

У нас сейчас много говорят об изменении Конституции. В сущности -это неизбежно (но произойдет не скоро), хотя жить в стране, где Конституция меняется каждые десять-пятнадцать лет, много хуже, чем в стране, где Конституция за двести с лишним лет не изменялась, а получила всего лишь около двадцати поправок. Для того, чтобы нам удалось достичь такого результата мы должны прежде всего более четко прописать вопросы взаимодействия Центра и регионов в федеральном законодательстве. Такая работа уже начата в рамках деятельности Госсовета. Это поможет изжить из российской политической жизни саму тему конфликта Центра и регионов. Особенно важно, чтобы наша Конституция ограничивала возможности государства править гражданами, зато формировала стимулы и давала возможности искать и реализовывать способы служить как можно лучше. Тогда удастся абсолютно изжить из российской политической жизни тему конфликта Центра и регионов. Потому что править хотят многие, особенно если для того, чтобы править, достаточно просто сесть в предусмотренное Конституцией кресло, даже не взяв на себя конкретных обязательств. А служить, да еще при наличии бескомпромиссной ответственности за объективно измеряемый конечный результат, хотят далеко не все, да и не все умеют.
— Опыт экономических реформ в Москве и возможности его распространения на всю Россию?
— В экономическом плане Москва — самый развитой субъект Федерации. Какую бы методику расчета ВВП мы не выбирали, всегда получается, что душевой ВВП в Москве примерно вдвое выше, чем в России. И во многом это объясняется именно спецификой московских реформ, которые проводились совсем не так, как реформы общероссийские. Но я бы не рискнул сказать, что нужно повсеместно копировать московский опыт. Россия, ведь, огромная страна, и разница уровней развития экономики, менталитета населения, и географических особенностей субъектов Федерации так огромна, что реформировать всех по одним лекалам не удастся. В каждом отдельном случае надо учитывать местную специфику. Возьмем, к примеру, регион, где на 100-200 тысяч человек — несметное количество газа, нефти, других ресурсов. И сравним с регионом, где на несколько миллионов жителей — только предприятия ВПК, которые не выживут без госзаказа. Разница — колоссальная. Точно также и с очень актуальным в последнее время вопросом о купле-продаже земли; в сельскохозяйственном регионе, где на одного жителя приходятся десятки гектаров угодий, вопрос этот невозможно решать так же, как в горных районах Северного Кавказа, где на человека от силы пара-тройка пригодных соток наберется.
Несмотря на все упомянутые различия российских регионов, полностью пренебрегать московским опытом было бы неправильно. Ведь есть некие «общие знаменатели». Прежде всего — реформы должны проводиться для людей, а не для макроэкономических показателей. В основе всего должны стоять интересы конкретного человека. Если ему в результате реформ стало жить лучше — значит реформы удались. Если хуже — провалились. И думать надо не о сегодняшнем дне и даже не о завтрашнем, а далеко вперед. Особенно в таких сложных вопросах, как приватизация. Ведь сегодня какой-нибудь местный князек, ради того чтобы решить сиюминутные проблемы, запросто может продать предприятие за 10% цены и проесть за год деньги. А потом подать в отставку или, хуже того, — сбежать за границу. В результате, страна потом должна будет отправиться на паперть, то бишь в МВФ, за новыми кредитами. Таким образом несложно профукать не только свое будущее, но и будущее своих детей, внуков. Хотелось бы подчеркнуть, что к кредитам надо подходить чрезвычайно серьезно: если не уверен, что сможешь его эффективно использовать и, главное, вернуть, — не бери. Еще Михаил Светлов метко сказал по поводу кредитов: «Терпеть не могу одалживать деньги. Берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда». Кстати, мы в Москве уже давно приняли закон, согласно которому нельзя брать кредиты, если обслуживание долга поглощает более определенного процента городского бюджета. Благодаря этому Москва имеет возможность расплачиваться со своими долгами даже после дефолта.
Что касается иностранных капиталовложений, то здесь тоже противопоказан компанейский, упрощенный подход. Если смотреть с сиюминутных позиций, любые иностранные инвестиции могут показаться очень выгодными. В долговременном плане, однако, если нет стимулов реинвестирования прибыли в стране, такие инвестиции могут играть роль присоски к национальной экономике. Речь о том, что масштабный экспорт прибыли из страны лишает развитие российской экономики финансовых ресурсов. Поэтому главное — заставить работать родные, российские деньги, которые сегодня убегают за рубеж в невероятных количествах. Однако «заставлять» нужно не административными, не полицейскими, а преимущественно экономико-правовыми методами.
В первую очередь необходимо развивать экономические отношения со своими соседями, с другими регионами России. Кстати, Москва так и делает. У нас на сегодняшний день заключены договоры об экономическом сотрудничестве практически со всеми субъектами Российской Федерации. И не просто заключены, — они работают. Причем работают ко взаимной выгоде.
И, наконец, малый и средний бизнес. Человек не может существовать без обуви, одежды, еды, лекарств. А все это в необходимом количестве и качестве может дать только средний и мелкий предприниматель: произведет на месте или откуда-либо доставит. Развитие малого и среднего бизнеса, ориентированных на внутренний рынок, решает не только экономические, но и социально-политические проблемы. Если ВПК является гарантом нашей технологической независимости и неприкосновенности наших рубежей, то средний класс (прежде всего малые и средние бизнесмены) -гарант стабильности в обществе. Укрепление внутреннего оборота денег, товаров и услуг повсеместно должно стать заботой местных властей, которую ни в коем случае не надо перекладывать исключительно на Федеральный Центр. Иначе опять возродится «Главсосиска» и «Главпиво», в результате чего не станет ни сосисок, ни пива. А у нас все еще во многих регионах, да зачастую и на федеральному уровне, подходят к проблеме по принципу: «Если овца дает много шерсти, хорошо с нее бы еще и шкуру содрать». А ведь точно так же уничтожили в свое время и крепких крестьян, а теперь рыдают навзрыд: мол, крестьянин отвык от земли. Да не отвык он, — отучили, силой отучили.
— Москва XXI века, какая она?
— XXI век уже наступил, следовательно, мы с вами в нем уже живем. А если серьезно, то на самом деле наш сегодняшний город и есть тот город будущего, о котором столько мечтали. Может он в чем-то до мечты и не дотягивает, но на то она и мечта. В последнее десятилетие был заложен крепкий фундамент под Москву нового тысячелетия. И в ближайшие годы мы будем продолжать начатое, воплощать в жизнь задуманное.
Главные проблемы Москвы — качество городской среды в целом, в частности, транспортная инфраструктура и жилье. К сожалению, мы их взяли с собой из прошлого в будущее. Москве сегодня приходится многие проблемы решать прямо-таки заново. Ведь много десятилетий она реконструировалась, строилась, преображалась исключительно как «образцовый социалистический город». Это значит, что город строился не для того, чтобы в нем лучше и удобнее жилось горожанам, а для того, чтобы легче было заставить горожан работать над осуществлением некоторых абстрактных идеалов. Да еще с минимальными накладными расходами на потребление. Сказанное не значит, что все сделанное и построенное в Москве за годы советской власти — плохо. Нет, просто делалось все для другой жизни. Для другой системы. Ее даже экономикой и не назовешь. Поэтому и возникли враз все эти проблемы с офисами, связью, транспортом, парковками. И главное — с людьми, которые были бы готовы взять на себя в полном объеме ответственность за себя и за своих детей, внуков и правнуков, то есть способны жить, работать и процветать в рыночных условиях.
Работы, как видите, много, но мы полны решимости и имеем необходимые ресурсы, чтобы ее выполнить, хотя и не так скоро, как нам хотелось бы. Прежде всего, будем достраивать Третье кольцо, что в конечном итоге позволит, если не решить, то, по крайней мере, смягчить проблему пробок. Но на Третьем кольце мы не остановимся. В перспективе — строительство новых туннелей, развязок, мостов, новая компьютеризированная система организации движения в городе, особенно в центре.
Что касается жилья, — продолжится расселение пятиэтажек. Кроме того, будут застраиваться пустующие площади в городской черте. При этом жилье будет строиться для всех категорий населения: и для состоятельных людей (этим занимаются частные фирмы), и для граждан со средним и низким достатком, часть которых получат квартиры от городских властей бесплатно.
Особое внимание будет уделяться новым районам. По согласованию с Патриархией, мы заложили несколько храмов в зонах новостроек. Рядом с домами предусмотрели объекты культуры, спортивные сооружения и, конечно, социальную инфраструктуру: поликлиники, больницы, школы, детские сады, магазины, кинотеатры. Жители новых районов ни в коей степени не должны ощущать себя москвичами второго сорта.
Но и в центре не все так благополучно, как хотелось бы. Еще в начале 90-х мне стало понятно, что если не принимать радикальных мер, — вся территория внутри Садового кольца может превратиться в некий аналог лондонского Сити — то есть город, в котором никто не живет, а все дома заняты офисами и учреждениями. Этого удалось избежать. Конечно, когда мы реализуем наши планы развития инфраструктуры бизнеса, офисная проблема в значительной степени спадет. Хотя останутся другие: парковки, строительство гаражей, вопросы сохранения памятников культуры.
Есть еще одна проблема, о которой много думаю. Постепенно исчезает тот особый московский уют, который мне, как коренному москвичу, особенно дорог. Поэтому мы инициировали Программу возрождения московских двориков, представляющих собой уникальное явление не столько архитектурного, сколько психологического плана. Посмотрите, на что стали похожи некоторые наши дворы сегодня! В лучшем случае — стоянка для машин; в худшем — помойка. Вообще за последние десятилетия в человеке было убито чувство хозяина города. Без возрождения этого чувства, невозможно возрождение страны. Человек сначала должен почувствовать себя хозяином квартиры, подъезда, двора, улицы, города. Хозяином, — не в том смысле, что может делать со всем этим всё, что захочет. Но в смысле понимания, что качество среды обитания зависит, прежде всего — от него самого. Только тогда исчезнут и разрисованные красками лифты, и разбитые фонари.
Первый вал этих проблем нам удалось разгрести. Но это не значит, что проблемы исчезли. Например, в последнее время очень остро встал вопрос безопасности. Проблема терроризма для нас — уже не абстракция типа «вот может что-то случится, и надо быть к этому готовым». Это уже, увы, реальные люди, которые гибнут. Поэтому вопросу безопасности мы намерены уделять особое внимание. Оказывается, есть целая наука о том, как должен быть устроен город для того, чтобы безопасность в нем можно было обеспечить с минимальными затратами. В крупных городах архитектурно-планировочные решения, информационная и инженерная инфраструктура обязательно должны проектироваться и эксплуатироваться с учетом фактора безопасности. Мы воспользуемся достижениями этой науки. В частности, уже не будут строиться дома без специальных помещений для консьержек.Обкатывается проект и по видеонаблюдению за дворами, подъездами. Так что, работы Правительству хватит и в новом веке.
— Нерыночные сферы (культура, наука, искусство) в условиях рыночной экономики. В чем причина того, что Москва, являясь лидером экономических реформ, одновременно сумела сохраниться и как один из главных культурных и научных центров мира?
— Прежде всего, мы никогда не ставили перед собой абстрактные цели, например, создать рынок ради того, чтобы был рынок. Внедрение конкурентных стимулов для повышения эффективности всех видов деятельности для нас не цель, а лишь средство. Нашей целью было и остается качественное изменение и развитие городской инфраструктуры, в целях повышения уровня и качества жизни москвичей. При этом мы имеем в виду не только материальные, но и духовные компоненты жизни. Поэтому мы уделяем довольно много внимания возрождению самого духа старой Москвы, который, к сожалению, стал исчезать во второй половине прошлого века.
А ведь Москва — это не просто город. Это квинтэссенция русского духа, русской ментальности, русской истории. И даже в тот период, когда столица находилась в Петербурге, — духовным, а также деловым центром России по-прежнему оставалась Москва. Так что, два эти начала -материальное и духовное — для Москвы характерны.
Именно в Москве возникли знаменитые купеческие династии, превратившие Россию в одну из ведущих промышленных держав мира. Но и первый русский Университет, и первый музей — Оружейная палата появились в Москве! Всегда непререкаем был авторитет Большого театра. Малого театра, МХАТа. А Третьяковка? А Музей изобразительных искусств? Ведь все это создавалось, сохранялось и приумножалось отнюдь не в условиях социализма! И темпы роста ВВП в России были такие, что нынешнему Правительству даже присниться не могут!
Сейчас, увы, появилась некая группка рыночных гуру. Им все мешает: наука, культура, здравоохранение, образование, пенсионеры, армия космос, ВПК... Слышишь, порой, их разглагольствования о том, что все это не более, чем излишняя нагрузка на бюджет, — и такая злость разбирает! Как будто две тысячи лет назад не были сказаны великие слова: не хлебом единым жив человек! Впрочем, даже с позиций чисто экономических, такой подход не выдерживает критики. Главный недостаток рыночных регуляторов то, что они ориентированы, прежде всего, на быстрые финансовые результаты, а для обеспечения устойчивого развития общества нужно принимать решения, исходя из очень далеких (20-25 лет и более) горизонтов планирования. Если предприниматель осознает себя в контексте многовековой истории своей семьи, своего региона и своей страны — он обязательно имеет намного больший горизонт планирования, чем «Иван, не помнящий родства». А это очень важно. Кроме того, все эти меры способствуют увеличению туристической привлекательности города, что также увеличивает доходы и граждан, и бюджета.
Вообще-то в мире сложились два подхода к духовной сфере. Первый -американский. В США нет даже Министерства культуры. В основном здесь задействуются чисто рыночные механизмы плюс меценаты, различные фонды и т.д. Второй — европейский, когда все-таки главным покровителем науки и искусства выступает власть. Здесь, конечно, возможны различные оценки, но, с моей субъективной точки зрения, результаты американской цивилизации в духовной сфере не отвечают ее достижениям в сфере материального потребления. Убежден, что более правильным является второй подход: государственная поддержка духовной сферы.
Особенно наглядно этот второй вариант реализуется во Франции. Лидирующую роль Франции в духовной жизни Западной Европы трудно не заметить. Это не удивительно. Там даже такая сугубо рыночная отрасль, как кинопроизводство, дотируется государством. И напрямую, и путем предоставления различных льгот. А ведь в России эта традиция государственного меценатства была еще более сильна, и сегодня отказываться от нее не только глупо, но и опасно. Даже в предреволюционные годы, когда страна переживала настоящий меценатский бум, роль государства, городских и губернских властей была огромна! Да, были частные оперы Мамонтова, Зимина, театр Корша и другие. Но была и Дирекция императорских театров! То же с музеями, библиотеками, учебными заведениями.
Мы пытаемся идти именно по второму, исконно российскому пути. Несмотря на то, что городской бюджет не резиновый. Правительство Москвы делает все возможное, чтобы оказать помощь музею, ВУЗу, театру, издательству, научно-исследовательскому учреждению. И впредь будет поступать так же. Мы ведь на этой земле не временщики. Мы получили в наследство от предков нашу великую культуру, великую науку. И обязаны передать их потомкам не просто сохраненными, но и приумноженными.