ОХОТНИК ЗА АТОМНЫМИ СЕКРЕТАМИ
- Подробности
- Родительская категория: Номера журналов
-
20 Нояб 2011
- Опубликовано 20.11.2011 19:59
|
ОБ АВТОРЕ: |
60 лет назад на Семипалатинском полигоне в Казахстане Советский Союз провёл первое испытание отечественной атомной бомбы. В её создание внесла свой вклад и внешняя разведка.
Благодаря разведданным, научно-исследовательские работы по урану начались в СССР раньше и продвигались гораздо быстрее, чем это было бы без помощи разведки. А существенный выигрыш во времени был тогда жизненно важным, ибо ядерный шантаж и «холодная война» готовы были перерасти в «горячую» атомную войну. В числе тех, кто добывал ядерные секреты в Англии и США, был известный разведчик-атомщик, Герой Российской Федерации Владимир Борисович Барковский. Он первым из советских разведчиков в сентябре 1941 года соприкоснулся с наисекретнейшей информацией о начале разработки в Англии атомной бомбы – это был доклад Уранового комитета премьер-министру Уинстону Черчиллю.
Владимир Борисович Барковский родился в 1913 году в Белгороде Курской губернии. После окончания средней школы работал слесарем и одновременно учился на рабфаке. В 1934 году поступил в Московский станкоинструментальный институт. Тогда же, в студенческом аэроклубе, созданном на базе лётного отряда МАИ, начал заниматься планерным и парашютным спортом. Научился хорошо стрелять, водить машину. В 1938 году был зачислен пилотом запаса в подмосковный истребительный полк ПВО, а ещё через год его вызвали в дом №2 на Лубянке в числе таких же, как он, студентов-дипломников высших учебных заведений технического профиля, где им объявили, что отныне они являются сотрудниками органов государственной безопасности. Чем предстояло в последствии заниматься, никто из новоиспечённых чекистов даже не предполагал, мобилизация в органы госбезопасности была неожиданной.
В 1939 году нарком внутренних дел Л. Берия отозвал из-за границы ряд резидентов и квалифицированных опытных разведчиков, которые были расстреляны или осуждены на длительные сроки заключения. Со «своими» НКВД расправлялось особенно жестоко. В результате этого резидентуры в странах главного противника были практически парализованы, хотя обстановка того времени требовала, наоборот, их укрепления и расширения – в воздухе всё более отчётливо витала военная угроза со стороны Германии и Японии.
После окончания спецразведшколы лейтенант госбезопасности Владимир Барковский приступил к работе в Иностранном отделе НКВД. Около месяца он стажировался в английском отделе МИД СССР. В ноябре 1940 года был назначен на должность атташе Полпредства СССР в Великобритании. До Лондона добирался два с половиной месяца – через Владивосток, Японию, Гавайские острова и США. Прямой путь в Англию через Европу был закрыт: там шла война. Прибыл он в Лондон в феврале 1941 года.
Владимир Барковский после занятий в Московском студенческом аэроклубе. 1937 год.
Лондонская резидентура перед вой��ой оказалась без оперативных работников. В ней находился лишь один резидент «Вадим» – Анатолий Горский, прибывший в Англию в конце 1940 года. Работал он за всех – и за разведчика, и за переводчика, и за шифровальщика, и за бухгалтера. А куда деваться! Хорошо ещё, что посол Иван Майский, зная его ведомственную принадлежность, не обременял посольскими поручениями. Одной из главных задач резидентуры было тогда восстановление агентурной сети и её расширение за счёт новых вербовок.
В марте 1941 года в Лондон прибыл однокашник Барковского по разведшколе – Павел Ерзин («Ерофей»). Вдвоём им, казалось, будет легче. Но, увы! Англия уже воевала с Германией. Чуть ли ни каждый день объявлялись воздушные тревоги изза налётов и бомбардировок немецкой авиации. Как тут было встречаться с агентами и восстанавливать утраченные связи, а тем более когда у молодых разведчиков не было практического опыта в работе?!
Вадим определил так: «Дэн» (Владимир Барковский), как инженер?механик поведёт научно-техническое направление. Он будет отслеживать и оценивать достижения английской науки и техники, используемые, в частности, для создания новейших эффективных видов вооружения. Что касается «Ерофея», ему предстоит заниматься обеспечением безопасности сотрудников советских учреждений в Лондоне и членов их семей от происков британских спецслужб и враждебных нам организаций белоэмигрантского толка...».
Включившись в активную оперативную работу, «Дэн» не мог не обратить внимания на мужественное поведение агентов. Поражала их готовность выходить на встречи, несмотря на рвущиеся бомбы. Мотивами их сотрудничества были симпатии к нашей стране, идейная близость и желание помочь СССР в скорейшем разгроме фашизма. По заданию резидента, «Дэн» сначала восстанавливал утраченные связи, обучал агентов методам конспирации. А через некоторое время резидент, вернувшийся с явки, предложил «Дэну» ознакомиться с кипой полученных от агента документальных материалов и попросил его высказать по ним своё мнение.
Потратив всю ночь на перевод и осмысление полученных «Вадимом» разведданных, «Дэн» к утру подготовил обзор, который был отправлен в Москву двумя частями – 25 сентября и 3 октября 1941 года. Это было первое соприкосновение разведчика с атомной проблемой и первое получение советской разведкой достоверных сведений о том, что работа над созданием первой атомной бомбы приняла конкретные практические очертания и не где-нибудь, а именно в Англии. В добытой информации, – а это был подробный секретный доклад Уранового комитета премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю о возможностях создания атомной бомбы, – содержались сведения о её первичной конструкции и способах производства необходимого для неё урана-235, а также о привлечении к её разработке университетских и промышленных центров Англии.
Фотокопия подлинника доклада Уранового комитета (фотографирование всех информационных материалов тоже входило в круг обязанностей «Дэна») была отправлена в Москву дипломатической почтой. Одна за другой в Центр шли шифрте-леграммы с особо важными сведениями из доклада:
«…Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности если фирму «Империал кемикал индастрис» обяжут сделать её в наиболее сокращённые сроки…»
«...Комитетом начальников штабов на своём совещании, состоявшемся 20.09.41 г., было вынесено решение о немедленном начале строительства в Англии завода по изготовлению урановых бомб...»
«...Помимо огромного разрушительного эффекта урановой бомбы, воздух на месте её взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными умерщвлять всё живое, что попадёт под воздействие этих частиц...»
Таким было начало атомной эпопеи, пионером которой явилась лондонская резидентура, а точнее, – её руководитель Анатолий Горский («Вадим»). Для продолжения этой эпопеи требовались компетентные источники информации, – непосредственные участники теоретических и прикладных исследований по урану. Источником первых сведений стал агент «Гомер» (Дональд Маклин, сотрудник МИД Великобритании). Но он не был научным работником или техническим специалистом, и поэтому, с поступлением первой информации о реальности появления ядерного оружия, остро возникла проблема создания специальной агентурной сети, нацеленной на освещение важнейших аспектов принципиально новой и сложной программы, засекреченной англичанами под кодовым названием «Тьюб Эллойз» («Сплав для труб»). С учётом этого и развернулась вербовочная работа всем составом резидентуры.
В октябре 1941 года, по указанию посла И.М. Майского, «Ерофей» был командирован на Шпицберген для эвакуации находившихся там советских граждан. В этой связи обязанности «Ерофея» были возложены на «Дэна», что заставило последнего работать с удвоенной энергией: днём проводить встречи с агентурой, в том числе и с источниками «Ерофея», а ночами – заниматься перефотографированием полученных разведданных. Резидентура в Лондоне, как и перед началом войны, опять оказалась малочисленной. Центр знал о кадровых трудностях загранточки в Лондоне, но помочь ничем не мог: в годы войны сотрудников разведки не хватало и в Москве. Лишь в начале 1942 года в Англию был командирован Борис Крешин («Боб»), который разделил с «Вадимом» руководство работой агентов знаменитой «Кембриджской пятёрки».
Владимир Барковский – помощник резидента советской разведки в Лондоне. Сфера его основных интересов – «Урановый комитет» Великобритании. 1942 год.
Генеральный конструктор атомной бомбы, академик Ю.Б. Харитон (в центре) и разведчики<атомщики В.Б. Барковский (слева) и А.А. Яцков в Кабинете истории внешней разведки.>
Полученная из лондонской резидентуры информация о начале разработки атомной бомбы была доложена наркому Л. Берии, но он, в силу своей подозрительности, посчитал её немецкой подрывной акцией, рассчитанной на отвлечение людских и материальных ресурсов от потребностей фронта. Тогда Центр, чтобы убедить наркома в достоверности первой информации, затребовал из резидентур в Канаде, Англии и США дополнительных данных по урановой проблеме и поставил перед ними задачу по приобретению новых компетентных источников из исследовательских и производственных центров, занимающихся разработкой атомного оружия.
В разведке, как и в жизни человека, тоже бывают случаи везения: среди контактов «Вадима» оказался научный сотрудник, к которому обратился его друг с просьбой помочь установить связь с кем-либо из работников Полпредства СССР, чтобы проинформировать о начавшихся в Англии исследованиях по созданию атомной бомбы. При ознакомительной беседе, от нового доброжелателя был получен обзорный доклад, который существенно расширял представления о состоянии разработок по урановой тематике. Новые разведданные убедили Л. Берию в правоте первичных материалов и послужили для него основанием в марте 1942 года подписать спецсообщение И. Сталину о реальности создания атомного оружия в ходе войны и об английских усилиях в этом направлении.
«Дэн» обладал способностью улавливать суть оперативных проблем разведработы и потому всегда умел находить оптимальные варианты их решения. Чтобы успешнее решать разведывательную задачу по добыванию секретов создания атомной бомбы, Барковский купил в магазине технической книги учебник прикладной ядерной физики и занялся самообразованием, постигая новые для себя физические явления и термины. Он даже составил рукописный словарь по ядерной тематике, который весьма пригодился в работе с агентами-атомщиками и при переводе поступавшей от них информации.
До начала 1943 года «Дэн» работал в посольстве под прикрытием атташе по культурным связям, затем его перевели в консульский отдел, что позволило ему целенаправленнее заняться разведдеятельностью. Изменилась также и оперативная обстановка в Лондоне. В связи с разгромом немецких войск под Сталинградом, улучшилось отношение англичан к СССР. Спецслужбы Великобритании практически прекратили слежку за советскими дипломатами, а если она и проводилась, то пассивно и, в основном, за сотрудниками военного атташата.
Пассивность британской контрразведки объяснялась ещё и тем, что она была значительно ослаблена мобилизацией её опытных сотрудников в армейские по��разделения, а молодой состав МИ-5 был ориентирован на выявление немецкой агентуры среди осевших в Лондоне беженцев из Европы. И хотя слежка за союзниками не велась, казусы тем не менее происходили. Однажды, по вине агента, «Дэн» попал под наружное наблюдение. Филёров за собой привёл агент «Френд», которого в МИ-5 приняли за немецкого шпиона. Ничего не подозревавший «Дэн» посадил агента в такси и на первом же повороте обнаружил за собой «прилепившийся» автомобиль. Через несколько минут «Дэн» убедился, что это была слежка.
Оценив обстановку, он заявил агенту, что якобы плохо себя чувствует, и предложил перенести встречу, договорившись о способе связи. После того как они расстались, «Дэн» обнаружил, что и он сам является объектом наблюдения. Необходимо было оторваться от наружного наблюдения во что бы то ни стало. «Дэн» спустился в метро. Войдя в вагон и убедившись, что оба филёра также зашли вслед за ним, резко покинул вагон в последний момент перед отходом поезда. Ему повезло, так как сотрудники наружного наблюдения были в разных концах вагона, находились далеко от дверей и выйти вслед за «Дэном» просто не успели. Проверившись ещё несколько раз и убедившись, что ему удалось уйти от наружного наблюдения, «Дэн» прибыл в резидентуру и доложил о случившемся «Вадиму».
В том же 1943 году произошла смена резидента. На замену «Вадиму» прибыл заслуженный и уважаемый в разведке человек Константин Михайлович Кукин («Игорь»). Он попросил «Дэна», как наиболее опытного сотрудника, принять участие в сложной и ответственной операции по выемке секретных документов по атомной бомбе из сейфа руководителя одного из научно?производственных центров Уранового комитета. Сложность операции состояла в том, что её надо было провести в чрезвычайно сжатые сроки. Агент «Уилки», имевший доступ к сейфу, мог изъять и передать материалы разведчикам только в период обеденного перерыва. С учётом этого, был составлен план операции и распределены роли её участников. Документы от агента «Уилки» «Дэн» на машине доставил в резидентуру для перефотографирования. Далее секретные материалы таким же путём были возвращены агенту.
Львиную долю времени поглощала у «Дэна» работа не только с источниками информации, находившимися в Лондоне, но и по обеспечению связи с агентами, проживающими в других городах Англии. Удавалось ему находить время и для работы с теми, кого он намеревался привлечь к сотрудничеству с разведкой. В 1943 году и в последующие два года «Дэн» осуществил шесть вербовок. От всех его помощников регулярно поступала политическая и научно?техническая информация по атомному оружию и ядерной физике, радиолокации и реактивной технике, электронике и химическому машиностроению. В поступившей тогда на имя резидента «Игоря» шифровке из Центра, содержание которой «Дэн» запомнил на всю жизнь, отмечалось:
«...Вами и «Дэном» проделана большая и полезная работа. Около 60 процентов полученной от Вас научно-технической информации признаны весьма ценной. В большинстве своём это касается сведений по атомной бомбе.
За последнее время активность английской контрразведки возросла, и в этих условиях наличие у «Дэна» на связи большого количества агентов является ненормальным. Нет необходимости объяснять Вам опасность и неоправданность риска такого положения...»
Из-за предательства шифровальщика резидентуры в Канаде И. Гузенко, хорошо осведомлённого о многих аспектах разведывательной деятельности, работа со многими агентами по указанию наркома госбезопасности В.С. Абакумова была прервана. К этому времени завершалась и командировка Барковского в Англию. По возвращении в Центр он был награждён Орденом «3нак Почёта» и медалью «За победу над Германией».
Через некоторое время ему представилась возможность вновь послужить Родине за границей вместе со своим коллегой по лондонской резидентуре Борисом Крешиным. На этот раз предстояла командировка в США; при этом Крешин становился руководителем вашингтонской резидентуры, а Барковский – его помощником по научно-технической разведке.
Начальник внешней разведки России генерал армии В.И. Трубников вручает разведчику<атомщику В.Б. Барковскому Золотую Звезду Героя Российской Федерации.>
Работать пришлось в довольно сложной оперативной обстановке. Руками сенатора Маккарти американские власти развернули широкую антисоветскую кампанию шпиономании и так называемую «охоту на ведьм». Дело дошло до того, что в Нью-Йорке был совершён налёт на Амторг и закрыто генконсульство, соответственно ликвидировалась и резидентура. Барковский был вынужден, по указанию Центра, работать на два фронта – в Вашингтоне и в Нью-Йоркской резидентуре, которая постепенно возрождалась под прикрытием Представительства СССР при ООН.
Первым персональным поручением «Дэна», после отмены указания Абакумова, стало восстановление связи с группой агентов, от которой ранее поступала обширная информация по авиационной и реактивной технике. Эта группа, считавшаяся самой надёжной, была создана в последние годы войны и находилась в районе Великих Озёр. В порядке подготовки к руководству её работой, «Дэн» несколько раз посещал Кливленд для ознакомления с городом и подбора мест для встреч с агентами. Когда он определился с этим и готов был уже ехать в Кливленд, в очередном номере журнала «Ридерс Дайджест», случайно попавшем ему в руки, оказалась статья с сенсационным названием «Дело шпиона с трясущимися руками».
Из этой статьи следовало, что некий господин А.И. Шевченко, являвшийся в годы войны представителем Советского Союза по приёмке авиационной продукции по ленд-лизу, находился под постоянным наблюдением ФБР, что завербованная им группа агентов по авиационной технике состояла из подставленных американской контрразведкой информаторов, которые передавали ему препарированные, внешне достоверные сведения. Только благодаря поистине счастливому случаю «Дэну» удалось тогда избежать перспективы принять на себя управляемую американской спецслужбой группу провокаторов и избавиться от шумного провала.
В 1950 году, в связи с болезнью жены, нуждавшейся в экстренном хирургическом вмешательстве, Барковский получил разрешение выехать домой, в СССР. Перед отъездом он получил поздравление Центра по поводу награждения его Орденом Трудового Красного Знамени за участие в добывании информации об атомной бомбе, успешное испытание которой завершилось в Советском Союзе под Семипалатинском.
Возвратившись в Москву, он был назначен начальником сектора научно?технической разведки, а в 1956 году Барковский во второй раз был командирован на работу в США: сначала заместителем резидента, а потом стал руководителем нью-йоркской резидентуры. По возвращении на Родину, ему был вручён Орден Трудового Красного Знамени.
В.Б. Барковский вновь вернулся в центральный аппарат разведки – Первое главное управление (ПГУ) КГБ СССР – и был назначен на долж? ность начальника первого (американского) отдела. А в 1963 году, когда 10 отдел ПГУ был реорганизован в Управление научно-технической разведки, опытный разведчик-профессионал стал по праву одним из его руководителей. Проработав заместителем начальника управления шесть лет, он был выдвинут на должность профессора кафедры Краснознамённого института разведки, защитил диссертацию, опубликовал свыше сорока научных работ по проблемам внешней разведки.
15 июня 1996 года Указом Президента России за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряжённых с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество, полковнику В.Б. Барковскому присвоено в числе других ветеранов разведки звание Героя Российской Федерации. Об этом Указе Владимир Борисович узнал на своём рабочем месте. •
Благодаря разведданным, научно-исследовательские работы по урану начались в СССР раньше и продвигались гораздо быстрее, чем это было бы без помощи разведки. А существенный выигрыш во времени был тогда жизненно важным, ибо ядерный шантаж и «холодная война» готовы были перерасти в «горячую» атомную войну. В числе тех, кто добывал ядерные секреты в Англии и США, был известный разведчик-атомщик, Герой Российской Федерации Владимир Борисович Барковский. Он первым из советских разведчиков в сентябре 1941 года соприкоснулся с наисекретнейшей информацией о начале разработки в Англии атомной бомбы – это был доклад Уранового комитета премьер-министру Уинстону Черчиллю.
Владимир Борисович Барковский родился в 1913 году в Белгороде Курской губернии. После окончания средней школы работал слесарем и одновременно учился на рабфаке. В 1934 году поступил в Московский станкоинструментальный институт. Тогда же, в студенческом аэроклубе, созданном на базе лётного отряда МАИ, начал заниматься планерным и парашютным спортом. Научился хорошо стрелять, водить машину. В 1938 году был зачислен пилотом запаса в подмосковный истребительный полк ПВО, а ещё через год его вызвали в дом №2 на Лубянке в числе таких же, как он, студентов-дипломников высших учебных заведений технического профиля, где им объявили, что отныне они являются сотрудниками органов государственной безопасности. Чем предстояло в последствии заниматься, никто из новоиспечённых чекистов даже не предполагал, мобилизация в органы госбезопасности была неожиданной.
В 1939 году нарком внутренних дел Л. Берия отозвал из-за границы ряд резидентов и квалифицированных опытных разведчиков, которые были расстреляны или осуждены на длительные сроки заключения. Со «своими» НКВД расправлялось особенно жестоко. В результате этого резидентуры в странах главного противника были практически парализованы, хотя обстановка того времени требовала, наоборот, их укрепления и расширения – в воздухе всё более отчётливо витала военная угроза со стороны Германии и Японии.
После окончания спецразведшколы лейтенант госбезопасности Владимир Барковский приступил к работе в Иностранном отделе НКВД. Около месяца он стажировался в английском отделе МИД СССР. В ноябре 1940 года был назначен на должность атташе Полпредства СССР в Великобритании. До Лондона добирался два с половиной месяца – через Владивосток, Японию, Гавайские острова и США. Прямой путь в Англию через Европу был закрыт: там шла война. Прибыл он в Лондон в феврале 1941 года.
Владимир Барковский после занятий в Московском студенческом аэроклубе. 1937 год.
Лондонская резидентура перед вой��ой оказалась без оперативных работников. В ней находился лишь один резидент «Вадим» – Анатолий Горский, прибывший в Англию в конце 1940 года. Работал он за всех – и за разведчика, и за переводчика, и за шифровальщика, и за бухгалтера. А куда деваться! Хорошо ещё, что посол Иван Майский, зная его ведомственную принадлежность, не обременял посольскими поручениями. Одной из главных задач резидентуры было тогда восстановление агентурной сети и её расширение за счёт новых вербовок.
В марте 1941 года в Лондон прибыл однокашник Барковского по разведшколе – Павел Ерзин («Ерофей»). Вдвоём им, казалось, будет легче. Но, увы! Англия уже воевала с Германией. Чуть ли ни каждый день объявлялись воздушные тревоги изза налётов и бомбардировок немецкой авиации. Как тут было встречаться с агентами и восстанавливать утраченные связи, а тем более когда у молодых разведчиков не было практического опыта в работе?!
Вадим определил так: «Дэн» (Владимир Барковский), как инженер?механик поведёт научно-техническое направление. Он будет отслеживать и оценивать достижения английской науки и техники, используемые, в частности, для создания новейших эффективных видов вооружения. Что касается «Ерофея», ему предстоит заниматься обеспечением безопасности сотрудников советских учреждений в Лондоне и членов их семей от происков британских спецслужб и враждебных нам организаций белоэмигрантского толка...».
Включившись в активную оперативную работу, «Дэн» не мог не обратить внимания на мужественное поведение агентов. Поражала их готовность выходить на встречи, несмотря на рвущиеся бомбы. Мотивами их сотрудничества были симпатии к нашей стране, идейная близость и желание помочь СССР в скорейшем разгроме фашизма. По заданию резидента, «Дэн» сначала восстанавливал утраченные связи, обучал агентов методам конспирации. А через некоторое время резидент, вернувшийся с явки, предложил «Дэну» ознакомиться с кипой полученных от агента документальных материалов и попросил его высказать по ним своё мнение.
Потратив всю ночь на перевод и осмысление полученных «Вадимом» разведданных, «Дэн» к утру подготовил обзор, который был отправлен в Москву двумя частями – 25 сентября и 3 октября 1941 года. Это было первое соприкосновение разведчика с атомной проблемой и первое получение советской разведкой достоверных сведений о том, что работа над созданием первой атомной бомбы приняла конкретные практические очертания и не где-нибудь, а именно в Англии. В добытой информации, – а это был подробный секретный доклад Уранового комитета премьер-министру Великобритании Уинстону Черчиллю о возможностях создания атомной бомбы, – содержались сведения о её первичной конструкции и способах производства необходимого для неё урана-235, а также о привлечении к её разработке университетских и промышленных центров Англии.
Фотокопия подлинника доклада Уранового комитета (фотографирование всех информационных материалов тоже входило в круг обязанностей «Дэна») была отправлена в Москву дипломатической почтой. Одна за другой в Центр шли шифрте-леграммы с особо важными сведениями из доклада:
«…Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности если фирму «Империал кемикал индастрис» обяжут сделать её в наиболее сокращённые сроки…»
«...Комитетом начальников штабов на своём совещании, состоявшемся 20.09.41 г., было вынесено решение о немедленном начале строительства в Англии завода по изготовлению урановых бомб...»
«...Помимо огромного разрушительного эффекта урановой бомбы, воздух на месте её взрыва будет насыщен радиоактивными частицами, способными умерщвлять всё живое, что попадёт под воздействие этих частиц...»
Таким было начало атомной эпопеи, пионером которой явилась лондонская резидентура, а точнее, – её руководитель Анатолий Горский («Вадим»). Для продолжения этой эпопеи требовались компетентные источники информации, – непосредственные участники теоретических и прикладных исследований по урану. Источником первых сведений стал агент «Гомер» (Дональд Маклин, сотрудник МИД Великобритании). Но он не был научным работником или техническим специалистом, и поэтому, с поступлением первой информации о реальности появления ядерного оружия, остро возникла проблема создания специальной агентурной сети, нацеленной на освещение важнейших аспектов принципиально новой и сложной программы, засекреченной англичанами под кодовым названием «Тьюб Эллойз» («Сплав для труб»). С учётом этого и развернулась вербовочная работа всем составом резидентуры.
В октябре 1941 года, по указанию посла И.М. Майского, «Ерофей» был командирован на Шпицберген для эвакуации находившихся там советских граждан. В этой связи обязанности «Ерофея» были возложены на «Дэна», что заставило последнего работать с удвоенной энергией: днём проводить встречи с агентурой, в том числе и с источниками «Ерофея», а ночами – заниматься перефотографированием полученных разведданных. Резидентура в Лондоне, как и перед началом войны, опять оказалась малочисленной. Центр знал о кадровых трудностях загранточки в Лондоне, но помочь ничем не мог: в годы войны сотрудников разведки не хватало и в Москве. Лишь в начале 1942 года в Англию был командирован Борис Крешин («Боб»), который разделил с «Вадимом» руководство работой агентов знаменитой «Кембриджской пятёрки».
Владимир Барковский – помощник резидента советской разведки в Лондоне. Сфера его основных интересов – «Урановый комитет» Великобритании. 1942 год.
Генеральный конструктор атомной бомбы, академик Ю.Б. Харитон (в центре) и разведчики<атомщики В.Б. Барковский (слева) и А.А. Яцков в Кабинете истории внешней разведки.>
Полученная из лондонской резидентуры информация о начале разработки атомной бомбы была доложена наркому Л. Берии, но он, в силу своей подозрительности, посчитал её немецкой подрывной акцией, рассчитанной на отвлечение людских и материальных ресурсов от потребностей фронта. Тогда Центр, чтобы убедить наркома в достоверности первой информации, затребовал из резидентур в Канаде, Англии и США дополнительных данных по урановой проблеме и поставил перед ними задачу по приобретению новых компетентных источников из исследовательских и производственных центров, занимающихся разработкой атомного оружия.
В разведке, как и в жизни человека, тоже бывают случаи везения: среди контактов «Вадима» оказался научный сотрудник, к которому обратился его друг с просьбой помочь установить связь с кем-либо из работников Полпредства СССР, чтобы проинформировать о начавшихся в Англии исследованиях по созданию атомной бомбы. При ознакомительной беседе, от нового доброжелателя был получен обзорный доклад, который существенно расширял представления о состоянии разработок по урановой тематике. Новые разведданные убедили Л. Берию в правоте первичных материалов и послужили для него основанием в марте 1942 года подписать спецсообщение И. Сталину о реальности создания атомного оружия в ходе войны и об английских усилиях в этом направлении.
«Дэн» обладал способностью улавливать суть оперативных проблем разведработы и потому всегда умел находить оптимальные варианты их решения. Чтобы успешнее решать разведывательную задачу по добыванию секретов создания атомной бомбы, Барковский купил в магазине технической книги учебник прикладной ядерной физики и занялся самообразованием, постигая новые для себя физические явления и термины. Он даже составил рукописный словарь по ядерной тематике, который весьма пригодился в работе с агентами-атомщиками и при переводе поступавшей от них информации.
До начала 1943 года «Дэн» работал в посольстве под прикрытием атташе по культурным связям, затем его перевели в консульский отдел, что позволило ему целенаправленнее заняться разведдеятельностью. Изменилась также и оперативная обстановка в Лондоне. В связи с разгромом немецких войск под Сталинградом, улучшилось отношение англичан к СССР. Спецслужбы Великобритании практически прекратили слежку за советскими дипломатами, а если она и проводилась, то пассивно и, в основном, за сотрудниками военного атташата.
Пассивность британской контрразведки объяснялась ещё и тем, что она была значительно ослаблена мобилизацией её опытных сотрудников в армейские по��разделения, а молодой состав МИ-5 был ориентирован на выявление немецкой агентуры среди осевших в Лондоне беженцев из Европы. И хотя слежка за союзниками не велась, казусы тем не менее происходили. Однажды, по вине агента, «Дэн» попал под наружное наблюдение. Филёров за собой привёл агент «Френд», которого в МИ-5 приняли за немецкого шпиона. Ничего не подозревавший «Дэн» посадил агента в такси и на первом же повороте обнаружил за собой «прилепившийся» автомобиль. Через несколько минут «Дэн» убедился, что это была слежка.
Оценив обстановку, он заявил агенту, что якобы плохо себя чувствует, и предложил перенести встречу, договорившись о способе связи. После того как они расстались, «Дэн» обнаружил, что и он сам является объектом наблюдения. Необходимо было оторваться от наружного наблюдения во что бы то ни стало. «Дэн» спустился в метро. Войдя в вагон и убедившись, что оба филёра также зашли вслед за ним, резко покинул вагон в последний момент перед отходом поезда. Ему повезло, так как сотрудники наружного наблюдения были в разных концах вагона, находились далеко от дверей и выйти вслед за «Дэном» просто не успели. Проверившись ещё несколько раз и убедившись, что ему удалось уйти от наружного наблюдения, «Дэн» прибыл в резидентуру и доложил о случившемся «Вадиму».
В том же 1943 году произошла смена резидента. На замену «Вадиму» прибыл заслуженный и уважаемый в разведке человек Константин Михайлович Кукин («Игорь»). Он попросил «Дэна», как наиболее опытного сотрудника, принять участие в сложной и ответственной операции по выемке секретных документов по атомной бомбе из сейфа руководителя одного из научно?производственных центров Уранового комитета. Сложность операции состояла в том, что её надо было провести в чрезвычайно сжатые сроки. Агент «Уилки», имевший доступ к сейфу, мог изъять и передать материалы разведчикам только в период обеденного перерыва. С учётом этого, был составлен план операции и распределены роли её участников. Документы от агента «Уилки» «Дэн» на машине доставил в резидентуру для перефотографирования. Далее секретные материалы таким же путём были возвращены агенту.
Львиную долю времени поглощала у «Дэна» работа не только с источниками информации, находившимися в Лондоне, но и по обеспечению связи с агентами, проживающими в других городах Англии. Удавалось ему находить время и для работы с теми, кого он намеревался привлечь к сотрудничеству с разведкой. В 1943 году и в последующие два года «Дэн» осуществил шесть вербовок. От всех его помощников регулярно поступала политическая и научно?техническая информация по атомному оружию и ядерной физике, радиолокации и реактивной технике, электронике и химическому машиностроению. В поступившей тогда на имя резидента «Игоря» шифровке из Центра, содержание которой «Дэн» запомнил на всю жизнь, отмечалось:
«...Вами и «Дэном» проделана большая и полезная работа. Около 60 процентов полученной от Вас научно-технической информации признаны весьма ценной. В большинстве своём это касается сведений по атомной бомбе.
За последнее время активность английской контрразведки возросла, и в этих условиях наличие у «Дэна» на связи большого количества агентов является ненормальным. Нет необходимости объяснять Вам опасность и неоправданность риска такого положения...»
Из-за предательства шифровальщика резидентуры в Канаде И. Гузенко, хорошо осведомлённого о многих аспектах разведывательной деятельности, работа со многими агентами по указанию наркома госбезопасности В.С. Абакумова была прервана. К этому времени завершалась и командировка Барковского в Англию. По возвращении в Центр он был награждён Орденом «3нак Почёта» и медалью «За победу над Германией».
Через некоторое время ему представилась возможность вновь послужить Родине за границей вместе со своим коллегой по лондонской резидентуре Борисом Крешиным. На этот раз предстояла командировка в США; при этом Крешин становился руководителем вашингтонской резидентуры, а Барковский – его помощником по научно-технической разведке.
Начальник внешней разведки России генерал армии В.И. Трубников вручает разведчику<атомщику В.Б. Барковскому Золотую Звезду Героя Российской Федерации.>
Работать пришлось в довольно сложной оперативной обстановке. Руками сенатора Маккарти американские власти развернули широкую антисоветскую кампанию шпиономании и так называемую «охоту на ведьм». Дело дошло до того, что в Нью-Йорке был совершён налёт на Амторг и закрыто генконсульство, соответственно ликвидировалась и резидентура. Барковский был вынужден, по указанию Центра, работать на два фронта – в Вашингтоне и в Нью-Йоркской резидентуре, которая постепенно возрождалась под прикрытием Представительства СССР при ООН.
Первым персональным поручением «Дэна», после отмены указания Абакумова, стало восстановление связи с группой агентов, от которой ранее поступала обширная информация по авиационной и реактивной технике. Эта группа, считавшаяся самой надёжной, была создана в последние годы войны и находилась в районе Великих Озёр. В порядке подготовки к руководству её работой, «Дэн» несколько раз посещал Кливленд для ознакомления с городом и подбора мест для встреч с агентами. Когда он определился с этим и готов был уже ехать в Кливленд, в очередном номере журнала «Ридерс Дайджест», случайно попавшем ему в руки, оказалась статья с сенсационным названием «Дело шпиона с трясущимися руками».
Из этой статьи следовало, что некий господин А.И. Шевченко, являвшийся в годы войны представителем Советского Союза по приёмке авиационной продукции по ленд-лизу, находился под постоянным наблюдением ФБР, что завербованная им группа агентов по авиационной технике состояла из подставленных американской контрразведкой информаторов, которые передавали ему препарированные, внешне достоверные сведения. Только благодаря поистине счастливому случаю «Дэну» удалось тогда избежать перспективы принять на себя управляемую американской спецслужбой группу провокаторов и избавиться от шумного провала.
В 1950 году, в связи с болезнью жены, нуждавшейся в экстренном хирургическом вмешательстве, Барковский получил разрешение выехать домой, в СССР. Перед отъездом он получил поздравление Центра по поводу награждения его Орденом Трудового Красного Знамени за участие в добывании информации об атомной бомбе, успешное испытание которой завершилось в Советском Союзе под Семипалатинском.
Возвратившись в Москву, он был назначен начальником сектора научно?технической разведки, а в 1956 году Барковский во второй раз был командирован на работу в США: сначала заместителем резидента, а потом стал руководителем нью-йоркской резидентуры. По возвращении на Родину, ему был вручён Орден Трудового Красного Знамени.
В.Б. Барковский вновь вернулся в центральный аппарат разведки – Первое главное управление (ПГУ) КГБ СССР – и был назначен на долж? ность начальника первого (американского) отдела. А в 1963 году, когда 10 отдел ПГУ был реорганизован в Управление научно-технической разведки, опытный разведчик-профессионал стал по праву одним из его руководителей. Проработав заместителем начальника управления шесть лет, он был выдвинут на должность профессора кафедры Краснознамённого института разведки, защитил диссертацию, опубликовал свыше сорока научных работ по проблемам внешней разведки.
15 июня 1996 года Указом Президента России за успешное выполнение специальных заданий по обеспечению государственной безопасности в условиях, сопряжённых с риском для жизни, проявленные при этом героизм и мужество, полковнику В.Б. Барковскому присвоено в числе других ветеранов разведки звание Героя Российской Федерации. Об этом Указе Владимир Борисович узнал на своём рабочем месте. •