ПОЛИТИКА

ИЗ ДВУХ ЗОЛ ВЫБРАЛИ МЕНЬШЕЕ

В этом перекосе, имевшем место ещё в дореволюционные времена, а при советской власти доведённом до абсурда, кроется феномен русского сепаратизма. Метрополия добровольно сбежала от разорявших её колоний. А те, веками привыкшие жить за чужой счёт, смертельно обиделись. Именно в этом и надо искать причины болезненного национализма политических элит в большинстве постсоветских государств: чем сильнее становится Россия, чем меньшую роль в ее внешнеполитических и внешнеэкономических раскладах играют бывшие «братья» по Союзу, тем обидчивей они становятся. Именно здесь обнаруживаются и коренные различия между тремя подписантами. Шушкевич и Кравчук жаждали избавится от страшных ночных кошмаров, в которых к ним являлся Великий и Ужасный Проверяющий из Москвы. Плюс довесок в виде бутафорских атрибутов державности, – может и пустячок, но приятный. Ельцин же, скорее всего неосознанно, являлся выразителем чаяний российской элиты, да и большинства простых россиян, которым надоело жить в собственной империи на правах рабов. Помните, как в советские годы до 60% ВВП РСФСР уходило другим республикам или социалистическим странам? На этом фоне нынешний вывоз капиталов за рубеж, в силу своей копеечности, просто не существует.

В России, да и многих других бывших республиках бывшего СССР, 19 декабря широко отмечали столетие со дня рождения Леонида Ильича Брежнева. Общий настрой юбилейных мероприятий был более чем благожелательный. Столь восторженно о бывшем генсеке давно не высказывались. И этому была, пожалуй, очень важная причина. Двумя неделями раньше отмечалось ещё одно событие, официально именуемое созданием СНГ, хотя, на самом деле, являющееся концом СССР – страны, которая по данным опроса общественного мнения, проведённого Национальным Центром политики и журналистики, до сих пор вызывает ностальгические чувства у 79% населения России. Причём самое поразительное, что данные разных возрастных групп очень мало рознятся между собой: сожалеют об ушедшей империи и помнящие Отечественную войну ветераны, и те, кто осенью 1991-го даже не ходил в школу. Именно в этой ностальгии кроется причина изумляющей многих иностранных политологов и журналистов брежневомании, охватившей современную Россию. И если в разгape, точнее, в угаре перестройки Брежнев был вождём застоя, то теперь он – правитель золотого века. Он дал советскому народу главное – 18 спокойных и относительно благополучных лет жизни. Редко кому из руководителей России удавалось такое. Он оставил могучую империю, окружённую целым кольцом дружественных режимов (если кому-то нравится термин «сателлиты», – думаю, он тоже имеет все основания быть применённым). И мало кому из присутствовавших на помпезных похоронах Генсека могло тогда прийти в голову, что хоронят не человека, – хоронят столетиями создававшуюся державу, которая, не пройдёт и десятилетия, начнёт рушиться, как карточный домик.

Так что же на самом деле произошло в Вискулях в начале декабря 1991 года? Существует две прямо противоположные точки зрения (русский человек вообще любит впадать в крайности). Сторонники первой из них утверждают: три не очень трезвых человека растащили СССР, исходя исключительно из своих корыстных интересов, подстрекаемые западными спецслужбами и мировой закулисой. Сторонники второй версии считают, что СССР всё равно уже фактически умер, а беловежским подписантам просто не повезло с точки зрения истории. Им, в силу сложившихся обстоятельств, пришлось подписать то самое «Свидетельство о смерти», не более того.

Но самое удивительное, что приверженцы того и другого подхода к Беловежским соглашениям одинаково отрицательно относятся к самому факту распада Союза. Среди первых таких 83%, среди вторых – 78%. Разница, как видим, не велика. Даже Ельцин, которого многие считают главным виновником произошедшего, испытывал угрызения совести. Именно отсюда его иррациональная любовь к СНГ, обошедшаяся России чрезвычайно дорого и экономически и политически. Борис Николаевич упорно пытался доказать, в том числе и самому себе, что Советский Союз не умер, а просто перешёл в другое качество и называется теперь СНГ. Как бы то ни было, но страна-фантом, исчезнувшая полтора десятилетия назад, всё ещё продолжает оставаться реальным игроком на политическом пространстве.

Когда-то Черчилль сказал: «Тот, кто не сожалеет о распаде Британской империи, – не имеет сердца; тот, кто хочет её восстановить, – не имеет разума». Фраза хлёсткая и запоминающаяся, но к российским реалиям неприменима. Поэтом�� нелепыми кажутся рассуждения многих наших либеральных авторов о том, что-мол все империи пали и CCCР только разделил их судьбу. Но ни СССР, ни Россия никогда не были классическими колониальными империями! Вновь присоединяемые территории становились частью имперского целого. Причём, зачастую, именно окраины были самыми процветающими частями Российского Государства. Любой непредвзятый человек, побывавший во времена «застоя», скажем, в Российском Нечерноземье, Грузии или Прибалтике, мог сделать вывод о том, кто чья колония.

Так что, как видим, причины для развала СССР были, и в их основе стояли вовсе не разные «народные фронты» и прочие «рухи», а усталость государствообразующего народа. А главным катализатором стал, затеянный Горбачёвым ради сохранения собственной власти, Ново-Огарёвский процесс. Ведь основой нового Союзного Договора было уравнивание прав Союзных республик и автономий. Что, по сути, означало гибель российской государственности даже в том урезанном виде, в котором она существовала в СССР.

Можно во многом обвинять Ельцина: в том, что двадцать, как минимум, миллионов этнических русских оказались за рубежами России; в том, что территориальные проблемы не были решены; в том, что не только возврат Крыма, но даже транзит в Калининград остались за бортом Беловежских соглашений. Да и многое другое можно было сделать гораздо разумней. Но если выбирать между горбачёвским Союзным договором и ельцинскими Беловежскими соглашениями, – то, скрепя сердце и чертыхаясь, приходится выбирать последние. •